Гэри вернулся от стойки с очередной пинтой, хотя я просил только половину, и посеревшими от времени маринованными яйцами в качестве закуски — наверное, больше у них ничего не осталось. Мне невыносимо хотелось задать один вопрос, и, пока Гэри топтался у стойки, я не мог оторвать глаз от светлого кольца на своём пальце. Но я был слишком на взводе, чтобы приступить к этому вопросу. Если у меня есть жена, я бы хотел для начала понять контекст, сопровождавший наше знакомство. Хотел узнать, кем я был, когда женился.
— Так ты чего, вообще не помнишь этот паб? — И Гэри упал на стул.
— Нет. А что? Мы бывали тут раньше?
— Ага… ты здесь крэком приторговывал, пока не началась вся эта заварушка с русской мафией…
— Ах, ну да, конечно, русская мафия. Они ещё подбросили мне в постель кровавую свеколину, да? — И я горделиво приосанился, вызвав у Гэри довольный смешок. — Это бред. Понятия не имею, кто я такой и чем занимался. Но точно знаю, что не был наркодилером.
— Точняк, тяжёлые наркотики — не твой профиль. Ты вечно переживал, можно ли дать детям «Терафлю».
Вот так я и узнал, что я, оказывается, отец. «Детям», — сказал Гэри. Во множественном числе. У меня есть дети.
— Да, точно — твои малютки! — подтвердил Гэри, когда я потребовал развёрнутой информации. — У тебя пара сорванцов. Мальчик и девочка. Джейми, ну ему пятнадцать или двенадцать, где-то типа того. И ещё Дилли, она помладше, лет десяти, наверное. Хотя, пожалуй, уже одиннадцать. Оба ходят в школу. Но не в твою.
— Что значит «моя школа»?
— Школа, в которой ты горбатишься.
— Так я учитель? Погоди минутку, дай мне переварить. Вот поэтому я и хотел, чтобы ты рассказывал по порядку. Давай сначала о детях. — Я отогнал странное видение: облачённый в мантию, я стою у старомодной грифельной доски.
— Ну, дети как дети. Милые. Я даже крёстный отец Джейми. Или Дилли? Не помню, но точно у одного из них я был крёстным. Да нет, классные ребятишки. Ты можешь ими гордиться.
Но я не мог гордиться. Изо всех сил хотел, но не мог — они были для меня всего лишь абстрактным историческим фактом.
— Не возражаете, если мы тут присядем? — И, не дожидаясь ответа, какая-то дама с охапкой магазинных пакетов плюхнулась на свободный стул за нашим столиком. — Мег, давай сюда! Здесь есть два места!
Я — отец двух незнакомцев. Ничего примечательного, я ведь не моряк, у которого в каждом порту отпрыски, о которых он и не ведает. Эти дети меня прекрасно знают, надеюсь, даже любят.
— Меню захвати! — приказала тетка своей спутнице, вероятно дочери. — Я без очков не могу прочесть, что там на доске, а они вечно забывают положить меню на столик.
Лицо этой женщины я уже успел запомнить, но по-прежнему не представлял, как выглядят мои собственные дети.
— Какие они?
— В каком смысле?
— Мои дети, на кого они похожи?
Дамочка старательно притворялась, что не подслушивает.
— Ну, Джейми похож на тебя, бедолага. Весь такой из себя замкнутый и угрюмый, но, возможно, просто возраст виноват.
Я кивнул, но внутри всё содрогнулось. Я отец и учитель — без всякого опыта общения с детьми.
— Он здорово вымахал в последнеё время, стильный такой, в музыке рубит. Кажется, девушки у него пока нет, но, может, он просто скрывает.
— А моя дочь, Дилли? Это её настоящеё имя или какое-то сокращение? Или вообще семейное прозвище?
— Не знаю… ты всегда называл её просто Дилли.
— Может, это от Дайли, — предположила соседка по столику.
— Простите?
— Имя вашей дочки, Дилли может быть сокращением от Дайли. Или ещё есть имя Диллвин. Валлийское, кажется. Вы не валлиец, нет?
— Не знаю. Я валлиец?
— He-а, не думаю.
— Ну, я так, просто предположила.
— Спасибо. Вы очень помогли.
Известие об отцовстве внезапно представило ситуацию в гораздо более серьёзном свете. Теперь моя личная ментальная катастрофа касалась не только меня, но целого семейства.
— Итак, что ещё ты хочешь о них узнать? — Гэри, конечно же, обращался ко мне, но дамочка, видимо, решила, что спрашивает он и её.
— Э-э, да ладно, — пробормотал я. — Это может подождать.
— В тюрьме сидели, да? — невозмутимо поинтересовалась соседка.
— Вроде того, — криво усмехнулся я.
— Он убийца.
Если Гэри надеялся отпугнуть даму, то ошибся — она лишь ещё больше заинтересовалась.
— Мой муж бросил нас, когда Мег было два годика. И с тех пор мы о нём не слыхали. Если встретит на улице, он её даже не узнает.
— Да уж…
— Ну, так что тебе ещё рассказать? — вопросил Гэри. — Тори опять у власти. У всех есть мобильные телефоны и домашние компьютеры, «Вулворт» вышли из игры, и, это, Элтон Джон во всём признался; вот это был шок, скажу я тебе…
— Да, да, я в курсе. Я забыл исключительно то, что касается моей личной жизни. Помню, кто выигрывал Кубок по футболу в восьмидесятые и девяностые, знаю победителей рождественских хит-парадов. Но не помню ни одного имени своих близких, вообще ничего о них не знаю.
— Ха! Как всё мужики, — констатировала со вздохом дамочка.
Дальнейшую беседу мы вели шёпотом, а Гэри пришлось хотя бы частично систематизировать информацию. Мы отказались от идеи выстроить события моей жизни в хронологическом порядке, и я перешёл к вопросу, который терзал меня с того момента, как мозг впервые нажал кнопку перезагрузки.
— Слушай, Гэри, если я отец двоих детей, — прошептал я, — то расскажи мне об их матери.
Последовала пауза, в течение которой слышно было только, что посетители заказывают у барной стойки.
— Э-э… она клёвая, да. Господи, ну до чего мерзкие яйца! Надо было взять что-нибудь другое. Интересно, тут есть копченые колбаски…
— Нет, нет, погоди. Я хочу разобраться. Давай начнем с начала. Как её зовут?
— Зовут как? Мэдди.
— Мэдди?
— Ну да, Мадлен.
— Мою жену зовут Мадлен! Красивое имя, правда? Мадлен и Воган! — Я будто пробовал имя на вкус, наслаждаясь, как оно подходит к моему. — Воган и Мэдди.
Вы ведь знаете Вогана, мужа Мадлен?
Даже такой маленькой детали оказалось достаточно, чтобы вселить надежду: этот факт станет краеугольным камнем, на котором я воссоздам свою жизнь.
— А где я с ней познакомился? И не говори, что заказал по почте из Таиланда.
— Вы встретились в университете, на первом курсе, не помнишь? История типа «Пока, мамочка, привет, женушка!». Сечёшь, о чём я?
— Нет.
— Ну, вы были настолько поглощены друг другом, что всех остальных это несколько раздражало.
— Спасибо.
— Короче, после колледжа вы оба пару лет болтались без дела. И поскольку у вас не было ни малейшей идеи, чем бы заняться в жизни, то решили податься в преподы.
— Ух, я всё-таки учитель! Но это ведь не просто работа, да? Это призвание! Учитель… — Я пригладил бородку, воображая себя Робином Уильямсом в «Обществе мертвых поэтов» или Сидни Пуатье в фильме «Учителю с любовью».
— Ага, в какой-то муниципальной школе, — буркнул он. — Ты говорил как-то, что твоя школа специализируется на бизнесе и предпринимательстве, так что наркоманов ты на путь истинный не направляешь… твои ученики, скорее, рулят финансовыми потоками в наркоторговле…
— Учитель. Мне нравится. А что я преподаю? Но только, пожалуйста, не слесарное дело.
— Ты преподаешь историю и ещё иногда «обществознание», что бы эта штука ни означала.
— Учитель истории? Вот это да! Историк без собственной истории.
— Да, пожалуй, в этом есть некоторая ирония. Ты не только ничего не знаешь о прошлом, так ещё и не помнишь собственных учеников, что, впрочем, неудивительно…
Раздался очередной призыв от барной стойки, и Гэри потерянно оглянулся на посетителя, нёсшего тарелку с «фиш-энд-чипс».
— Погоди, мы не закончили про Мадлен и детей. Нужно ведь сообщить им, что со мной всё в порядке? Меня же не было целую неделю. Они беспокоились?
— Не знаю, приятель. Я с ней не разговаривал.
— Я отсутствовал в течение недели, а она даже не позвонила тебе?
— Ну, это не совсем так… Не хочешь порцию картошки или ещё чего?
— Не совсем — как? Мадлен уехала, или больна, или… В чём вообще дело?
— Может, съесть пакетик кетчупа, чтобы избавиться от этого мерзкого яичного привкуса? — Он принялся дёргать упаковку, безуспешно пытаясь отодрать кончик. — Я разговаривал с твоей докторшей по телефону, и она спросила, не было ли у тебя в последнеё время стресса, не дергался ли эмоционально, и я сказал: «А то, он же разводится с женой».
Пакетик с кетчупом неожиданно поддался, и красная жижа забрызгала и меня, и мамашу, и мамашину дочку. Наши соседки дружно отпрыгнули и разразились чудовищными проклятиями, а я пытался переварить травмирующую новость: жена, о которой я и узнал-то всего несколько секунд назад, разводится со мной. Это был, наверное, самый короткий брак в истории.
